Две не связанных истории про гнев и принятие
Много-много лет назад у меня на консультации была канадская мама (эмигрант в первом поколении), которая в бессилии рассказывала, что ее дочь-подросток начала смену пола. Без гормонов и медицинского вовлечения, но туда все шло. Мать испытывала полное бессилие. Но не из-за трансфобии, а потому что она не понимала, что происходит с ее ребенком. Это фаза? Это возраст? Это навсегда? Ей надо привыкать к новой личности ее ребенка или просто переждать? Но самое отчаянное в этом было то, что мать боялась потерять ребенка из-за своей «неправильной» реакции.
Законы канадской провинции говорили, что если родители препятствуют (размытое понятие) смене гендерной или половой идентичности ребенка, то там их ждет все, что угодно до потери родительских прав и активного вовлечения соцработников в дела семьи и чуть ли не потери родительских прав на остальных детей тоже. Этой маме (прежде всего маме) нельзя было испытать чувство страха и чувство гнева. Которые она испытывала, разумеется, независимо ни от чего, но выражать их было негде. И это, разумеется, не тот гнев, когда ставишь ребенка в угол носом на гречку в наказание за смену пола, а гнев от бессилия, непонимания, что происходит, что будет, кого и как тебе придется любить (не путать с агрессией).
Гендерная идентификация — это невероятно интересная тема. Что такое быть женщиной, что такое быть мужчиной — эти темы можно исследовать в терапии бесконечно и все время снимать новые пласты, обнажая все новые интересные вещи. Иногда люди понимают, кто они к 30-40-50 годам. Иногда, действительно, знают очень рано. Иногда то, что происходит в подростковом возрасте — это бунт против своего тела и родительских фигур, иногда действительно мощный трансформационный процесс, когда ребенок выстрадал свою неправильность.
В любом случае, происходит грустная штука, что эти вещи нельзя исследовать с разных сторон (без агрессии к субъекту, подчеркиваю), а нужно принимать, как слепую веру. И здесь я беру не рунет, а именно англоязычное интернет пространство, которое отражает веяния в Америке, которая закладывает все без исключения мировые веяния. Конкретно в этом вопросе предлагается перейти сразу к стадии принятия, минуя остальные 4 стадии, где есть и гнев и грусть. И люди, которых это касается, и которые действительно хотят понять, а не судить, разбредаются по личным пространствам — или уходя в себя, или общаясь с небольшим количеством людей, которые не будут ставить в угол носом на гречку уже их или обсуждать это с психологом в закрытом пространстве, чтобы, hush-hush никто не узнал об их истинных чувствах.
Вторая несвязанная история — про Израиль. Последнее время я все больше прихожу к выводу, что пора кончать с зависанием на интернет форумах и надо возвращаться к книгам. Когда я читаю, что пишут про Израиль в англоязычном пространстве, я испытываю чувство полного бессилия. Факты, перемешанные с ложью, подмена понятий, нивелирование понятие мирного жителя, если он израильтянин и многое другое, что вызывает чувство грусти. Непонимание, что происходит изнутри и поверьте моим 26 годам жизни в Израиле — изнутри оно выглядит совсем по-другому.
Но самое главное — это гнев. Гнев и агрессия, которые льются потоком, стоит лишь чиркнуть спичкой по коробку, даже если спичка мокрая, а коробок старый. Израиль стал официальным объектом для безопасного сливания гнева. На него можно злиться, его можно поносить, его можно факать.
Это невероятный, не имеющий нигде в мире феномен. Феномен, который преследует с самого начала весь еврейский народ. Атаман не в настроении? Жах саблей дочь пейсатого равина. Израиль, как закономерное продолжение истории еврейского народа, людей которые всегда и везде служили объектом для слития гнева — безопасным и верным, гнев к которым передавался из поколения в поколение.
Сейчас, когда я пишу эти строчки, я вдруг понимаю две вещи. 1) Когда к тебе испытывают агрессию, ты испытываешь агрессию в ответ, но она подавлена. 2) Уровень бытовой агрессии в Израиле невероятно высок и людей с подавленным гневом дикое количество. Генетическое ли это? Наверное. Является ли бессознательным ответом на гнев и непринятие? Скорее всего.
В общем интересно, что люди нуждаются в том, чтобы сливать чувство гнева. Что на некоторые феномены чувство гнева табуировано. А на некоторые свободно открыто. И когда устраивали публичные казни на площадях с приглашением народа — это государства избавлялись от чувства гнева толпы, приводя через смертную казнь к групповому катарсису. Все возвращает нас к гневу и тому, когда и где нам разрешено его испытывать. И главное на кого можно злиться. На страну можно. Но не на любую. На ребенка — в определенных условиях, но скорее нет. На свое тело — будто уже нельзя.
И тут мне снова приходит слово. Война. Война, как способ сливания гнева, как избавление от агрессии. Когда убиваешь ты — ты победил и следовательно победил гнев. Когда убивают тебя — тебе не до гнева, выжить бы и ты его тоже победил, отодвинув от себя. Или проживаешь его в ненависти к врагу. Возможно поэтому войны и конфликты — ровесники человечества. И наверное если табуировать чувство гнева, то оно все равно выливается, но уже через агрессию.
